Круглый стол «Коренной перелом. Что должно произойти, чтобы отечественная фантастика перестала числиться по ведомству тривиальной литературы»
По распространенному мнению, российская фантастика переживает очередной кризис. Нет, книг выходит более чем достаточно – около тысячи новых фантастических романов каждый год. Но по большей части в этих текстах бесконечно ротируются одни и те же темы, конфликты, сюжетные повороты, повествовательные приемы, почерпнутые авторами, как правило, из той же российской фантастики. Нет, конечно, есть и другие книги, другие авторы – но на общем однообразном фоне они, увы, теряются бесследно. Так уже было в 1950-х – пока не появились прорывные новаторские романы Ивана Ефремова, братьев Стругацких, Владимира Савченко, Ольги Ларионовой, Кира Булычева, Виктора Колупаева и многих других. Так было в 1970–1980-х, пока «четвертая волна» не достала свои рукописи из заветных ящиков письменных столов. Что такое должно произойти с нашими читателями и писателями, чтобы слово «фантастика» перестало быть синонимом «тривиальной литературы»? Об этом мы поговорим на Петербургской фантастической ассамблее-2018 в рамках круглого стола «Коренной перелом» с социологом и писателем Асей Михеевой, писателем Эльдаром Сафиным, литературоведом и писателем Аланом Кубатиевым и другими участниками «текущего литературного процесса».
«Успеть до полуночи». Доклад О. Романовой
А теперь на бал спеши!
Веселись там от души.
Но не позже, чем в двенадцать
Нужно с бала возвращаться.
(м/ф «Золушка»)
В современных романах (особенно, конечно, в романах-фэнтези и стимпанке) герои часто попадают на балы и городские праздники. При этом балы, будто под копирку, подражают викторианским, а развлечения на площадях срисовываются с полотен Брейгеля. И неважно, какая автором задумана историческая параллель — как дело доходит до большого приема, в голове невольно вспыхивают картинки знакомых фильмов с дамами в кринолинах, вальсами и канапе на шпажках. А на улицах — сплошь менестрели, танцы у костров, пиво и гадальные шатры. Давайте же вспомним разные вариации праздников как во дворцах, так и на площадях.
Хорошо, если герой попадает на праздник через «парадные двери» и ему нет нужды думать об организации мероприятия. Но не всем везет быть богатыми дворянами, кому-то и работать приходится, особенно если герой задуман перспективным трудягой-золушком. Тут у авторов из всего богатства выбора обязанностей почему-то остаются лишь «протереть пыль», «подать вино и закуски» и «оформить зал». В докладе у вас будет возможность обратиться к опыту настоящих организаторов балов, приемов, балетов и других увеселений. Как принять королевский выезд? Когда уместно танцевать? Чем отличается королевский балет от бала? Откуда берутся традиции балов-маскарадов? Как церковь принимала массовые праздники, в какие дни допустимы мистерии, а в какие — фарсы? Какие развлечения, помимо танцев, могли предложить особняки и улицы?
Конкурс фантастических бескрылок
Когда в «Райволе» на регистрации вы получите пакет участника, внимательно изучите содержимое! Там вас ждут, помимо прочего, несколько увлекательных конкурсов. Один из них — конкурс бескрылок.
Бескрылка — это загадка в стихотворной форме (чаще всего четверостишие), которая использует некую крылатую фразу, помещая ее в новый контекст. При этом сама фраза обретает новый смысл. Для отгадывания участник конкурса получает это новое четверостишие без исходной крылатой фразы; требуется, опираясь на размер, рифму и смысл бескрылки, пропущенную фразу («крыло») угадать (подробнее о правилах игры и ассамблейских загадках вы можете прочесть на сайте, а также ознакомиться с примерами: http://www.fantassemblee.ru/razvlekatelny...).
Долгожданные правильные ответы вы узнаете на церемонии закрытия Ассамблеи, и там же случится раздача наград победителям конкурса.
В последнее время комиксы завоевывают в России все большую популярность: что ни день появляются новые специализированные издательства, комикс-клубы и комикс-уголки в публичных библиотеках, проводятся разнообразные мероприятия для любителей рисованных историй. В то же время большинство читателей все еще не принимает этот пласт культуры всерьез, а комикс считает исключительно развлекательным чтивом, недостойным внимания. Что ж, попробуем разобраться с самыми распространенными предубеждениями, которыми окружено «девятое искусство». В рамках Петербургской фантастической ассамблеи мы поговорим о комиксах в России, о современном рынке, о разных типах таких изданий и об их поклонниках. Правильно ли это – сравнивать традиционную литературу и «графические романы»? Почему не нужно стесняться своей любви к комиксам? Правда ли, что комиксы – это серьезно? О ежедневных наблюдениях за самыми разными читателями и о работе с ними участникам Ассамблеи расскажет куратор Библиотеки комиксов в Санкт-Петербурге Юлия Тарасюк.
Дискуссия «Гильгамеш умер? или Архетипы в современной российской фантастике»
(общефантастический и литературный блок)
Последние годы в фантастических романах отечественных писателей больший упор делается на увлекательность сюжета, а герои словно отошли на второй план, их диапазон сузился до двух крайних точек — «маленький человек» и «вершитель судеб». Порой кажется, что у них даже нет прошлого — читатель наблюдает эдакого сироту в момент самого яркого приключения в жизни. Но приведет ли это приключение к изменению героев, тоже остается загадкой без ответа.
Почему мельчают герои? Куда пропали персонажи, основанные на других архетипах, проживающие долгую и сложную жизнь, — как Гильгамеш, Одиссей, Тирион Ланнистер? Быть может, они устарели и в современных реалиях не важны для писателей, а балом правит «экшен»? Или всему виной нежелание читателей видеть слишком сложных героев в «легком» жанре? Или дело в издателях с их критериями отбора рукописей? В конце концов, какие архетипы необходимы в современной литературе, а без каких “гильгамешей” можно обойтись?
Да, не исключено, что наши впечатления об отечественной фантастике последних лет выглядят спорно, но это, определенно, интересный повод подискутировать.
Для того чтобы установить истину, соберутся психолог и специалист по архетипам Маргарита Изотова, писатель Юлия Зонис и редактор журнала «Новый мир» Андрей Василевский. Ведущий дискуссии – культуролог и маркетолог Мария Акимова. Надеемся, будет жарко.
Доклад К. Фрумкина «Как устроен научно-фантастический рассказ»
(общефантастический и литературный блок)
Научно-фантастический рассказ ХХ века – уникальное литературное явление, обладающее специфическими закономерностями в построении композиции и сюжета. Можно даже удивляться, сколь однообразно и стереотипно порою было построение рассказов на протяжении всего ХХ века при всем многообразии конкретных сюжетов. Научно-фантастический рассказ направлен на осмысление науки как источника «чудесного» в обыденной жизни, однако сюжеты рассказов чаще говорили о поражении науки и рационального в том или ином смысле, о расплате за научные открытия и обращении изобретений против изобретателей. При этом, будучи прежде всего новеллой с ярко выраженным сюжетом, научно-фантастический рассказ использовал множество приемов, направленных на то, чтобы без лишний лирики изложить сюжет как можно скорее. И очень интересен вопрос, уходим ли мы сегодня от стереотипов классического научно-фантастического рассказа.
Доклад построен на материале русской фантастики.
Доклад-показ О. Романовой «Фантастические спектакли Ленинградского телевидения»
(секция телесериалов)
Большинству любителей фантастики известны отечественные телевизионные постановки передачи «Этот фантастический мир». Поклонники фэнтези вообще и Толкиена в частности вспомнят телефильм «Хоббит» (который постоянно путают с театральным спектаклем Ленинградского ТЮЗа). Пожалуй, на этом широко известные постановки и заканчиваются. Но телевидение обращалось к жанру фантастики куда чаще, чем принято думать. В Ленинграде снимали фильмы по произведениям Брэдбери, Лема, Шекли, Хайнлайна, Булычева и других фантастов. Фильм «Лишний день в июне» по повести «З1 июня» Пристли стал своеобразной городской легендой – многие помнят, ищут… и не могут найти. Как снимали фантастику на Ленинградском ТВ, как сложилась судьба режиссеров, актеров и самих фильмов, вы узнаете из доклада.
Кроме того, вы увидите фрагменты телепостановок и, возможно, захотите перечитать старую добрую фантастику.
Байки от Балабухи
(блок развлекательных мероприятий)
«Байки от Балабухи» – своего рода «бренд», узнаваемая персональная марка. Удивительные и поучительные истории, которые рассказывает старейшина нашего фантастического цеха, прозаик, поэт, переводчик и литературный критик Андрей Балабуха, уже пошли в народ и превратились в своего рода фольклор. И это при том, что часть баек выходила на бумаге, причем двумя изданиями. Мы гордимся, что отчасти этот бренд связан с Петербургской фантастической ассамблеей. В этом году Андрей Дмитриевич поделится с участниками нашего конвента новой порцией своих замечательных баек, в том числе новыми историями, никогда раньше не рассказывавшимися публично. Слушайте, слушайте и не говорите, что не слышали!
Между тем в магазине "РаскольниковЪ" в Апраксином переулке, 11, появился "шекспировский" сборник фантастики "Шексп(и/е)рименты", подготовленный замечательной Оксаной Романовой. Стоит подчеркнуть, что Оксана не только чудесный художник (книга проиллюстрирована ее графикой) и смелый экспериментатор, замахнувшийся "на Вильяма нашего", но и полиглот, профессиональный театровед, кандидат наук, в теме более чем полностью. Под обложкой — новый рассказ Алана Кубатиева, новый текст Николая Караева, пьеса Александра Бачило и много другого вкусного. А главное твердый переплет, шитый блок, приличная бумага — все как мы тут любим. Да, чуть не забыл: рисунок на обложке — Макса Олина.
Где-что-почём — вопрос к хозяйке "Раскольникова" Елене Бойцовой (на "Фантлабе" ula_allen), пишите ей в личку — знаю только, что за пределы СПб книги тоже высылают. Первый завод тиража — 200 экз., так что в других магазинах книга вряд ли появится.
Ну а я с любезного разрешения издателя и составителя вывешиваю свое предисловие к сборнику — практически без спойлеров, если что. Считайте ознакомительным отрывком.
Шекспир в России — больше, чем Шекспир
Друг, ради Господа, не рой
Останков, взятых сей землей;
Нетронувший блажен в веках,
И проклят — тронувший мой прах.
Из эпитафии на могиле Уильяма Шекспира
Пушкин, как известно, наше все.
Ну а Шекспир — «наше все» для тех частей света, где говорят на диалектах английского языка, от гордой столицы Соединенного Королевства до индийского штата Химачал-Прадеш.
И в этом много печали для кропотливого исследователя.
Первоначально предполагалось, что на этом месте будет стоят очерк, посвященный влиянию Уильяма Шекспира на мировую литературу (в первую очередь жанровую) — где, как, почему... И, разумеется, о его влиянии на авторов антологии «Шекспирименты». Увы, этот путь оказался тупиковым по чисто техническим причинам. Даже краткий обзор всех произведений, созданных под влиянием поэта (по крайней мере, фантастических) по объему многократно превзошел бы полное собрание сочинений Великого Барда с комментариями и вариантами. Это все равно, что каталогизировать тексты, в которых содержатся цитаты из Библии: занятие увлекательное, азартное, но совершенно бесплодное. Ахилл никогда не догонит черепаху: даже если список удастся привести в удобочитаемый вид, новые произведения будут появляться каждую минуту, быстрее, чем работает самый искусный наборщик.
Шекспир в англоязычной литературе вездесущ и бесплотен, как мировой эфир для естествоиспытателей восемнадцатого века. Его сюжетные приемы используют не задумываясь, пьесы и сонеты цитируют походя, как нечто само собой разумеющееся. На него ссылаются тысячи авторов, его героев поминают мельком сотни тысяч поэтов, прозаиков, драматургов. Разбираться во всем этом — адский труд, на который не хватит ресурсов ни одного научно-исследовательского института.
Со всей определенностью можно сказать только то, что существует лишь две успешные стратегии целенаправленного создания «околошекспировских» текстов. Автор, «замахнувшийся на Вильяма нашего Шекспира», вынужден или обратиться к образу самого классика — или в меру сил и таланта использовать материал шекспировских сочинений. Только так, третьего не дано.
Однако в обоих случаях остается достаточно простора для фантазии, чем не стесняются пользоваться беллетристы. Фигуру Великого Барда окружает ореол тайны, с его биографией связано множество вопросов, так и оставшихся без убедительного ответа. Был ли Шекспир тайным католиком в тот период истории, когда римских миссионеров в Англии преследовали как шпионов и диверсантов, а их пособников карали по всей строгости англиканского закона как врагов трудового народа? Чем он занимался до того, как широко прославился на сцене? Почему оставил успешную карьеру драматурга? Насколько пьесы, поставленные в театре «Глобус», соответствуют тем текстам, что были собраны и напечатаны через много лет после смерти автора? Откройте magnum opus Питера Акройда «Шекспир», одну из лучших популярных биографий классика, и вы найдете сотни интригующих загадок, каждая из которых заслуживает отдельной повести, а то и романа. Это не говоря уж о бесконечных спекуляциях на тему «писал ли Шекспир шекспировские пьесы».
Фантастам и того проще: они могут запросто перенести Великого Барда в будущее, в эпоху межзвездных перелетов и временных парадоксов, как Клиффорд Саймак в хрестоматийном «Заповеднике гоблинов», или подарить его воспоминания человеку XX века, как Хорхе Луис Борхес в «Памяти Шекспира». Или, скажем, заставить театральную труппу под его руководством разыграть «Сон в летнюю ночь» перед повелителями фейри, Обероном с Титанией, и их чудовищной свитой — как в графическом романе «Песочный человек» по сценарию Нила Геймана (соответствующий эпизод с редкой изобретательностью озаглавлен «Сон в летнюю ночь»).
Но, разумеется, самые увлекательные игры с оттенком постмодернизма современные писатели ведут на поле (или на полях?) шекспировских пьес. Главное тут — найти точку опоры, понять, от чего отталкиваться — и вперед, сминая границы. Американского сатирика Кристофера Мура, например, буквально вывели из себя высокомерие и пафосность профессиональных шекспироведов, превративших живое искусство в засушенный гербарий, и он ответил дилогией «Дурак»/«Венецианский аспид» — злой, неполиткорректной, переполненной шутками ниже пояса и обсценной лексикой, но местами смешной до колик. Основана эта дилогия на сюжетах «Макбета», «Короля Лира», «Венецианского купца», «Отелло» и других сочинений Уильяма Ш., к ироническому прочтению вроде бы не располагающих. Видимо, есть в этих пьесах что-то особенно привлекательное для юмористов: недаром британцы Терри Пратчетт и Джаспер Ффорде не расстаются с их героями ни на минуту. Но это совсем другая история, заслуживающая отдельного подробного разговора.
Существуют и более экзотические варианты прочтения. Например, роман «Полкороля» из подросткового цикла «Море осколков» Джо Аберкромби, звезды номер один жанра «темной фэнтези», от начала до конца написан по мотивам «Гамлета» — только заканчивается куда более оптимистично. При этом автор избегает даже случайных намеков на источник вдохновения, целиком и полностью доверяясь эрудиции и наблюдательности читателей — получилось довольно забавно (чего, увы, не скажешь о следующих романах серии).
Это, разумеется, ничтожно малая часть англо-американской фантастики, созданной под очевидным влиянием Великого Барда. Имя ей легион, извините за банальность.
А вот в России с Шекспиром ситуация сложнее — и интереснее. Тексты классика вошли в наш культурный код сравнительно поздно (в девятнадцатом веке), опосредовано (благодаря армии переводчиков, начиная с Гнедича и Полевого) и не слишком глубоко. Пьесы вроде бы включены в канон, но мы воспринимаем трагедии Лира, Макбета или Принца Датского как свои собственные только в исполнении всенародно любимых актеров — при чтении «с листа» волшебство теряется. Это часть чужой истории, чужого опыта, в отличие от «Маленьких трагедий» или «Горя от ума».
Поэтому автор «Гамлета» и «Ричарда III» часто приходит к нашим читателям не в одиночку, а в сопровождении мощной группы поддержки — что безусловно бросится в глаза и внимательному читателю сборника «Шекспирименты». Под ручку с «красным графом» Алексеем Толстым, в обнимку с укуренным Томом Стоппардом или благодушным Айзеком Азимовым... Впрочем, обойдемся без спойлеров. Суть в том, что чеканная формула Виктора Пелевина «Пушкин пушкински велик» здесь не работает. Одного Шекспира нам мало: он, конечно, великий человек, но зачем же стулья ломать?! Не хватает бэкграунда, ассоциативных связей, вырабатывающихся с детства — приходится достраивать эту конструкцию, используя подручные материалы. Получается эклектично, пестро, но оригинально, остроумно и порой по-настоящему увлекательно.
Шекспир в России — больше, чем Шекспир. Это и Михаил Кузмин, и Самуил Маршак, и Владимир Набоков, и Давид Самойлов, и Борис Пастернак, и Владимир Высоцкий, и Иннокентий Смоктуновский, и Олег Даль... И сотни других: каждый со своим голосом, своим стилем, своей интерпретацией образов. Лицо скрывается под маской — или маска заменяет лицо? Логично предположить, что самый прямой путь к осмыслению творчества Великого Барда, к рефлексии и присвоению опыта его героев в нашей стране лежит именно через постмодернистское обыгрывание. В ироничном ключе или трагическом — это уже детали. Сборник «Шекспирименты» — еще один шаг в этом направлении. Насколько твердый и уверенный — судить вам, дорогие друзья.
На сем позвольте откланяться. Приятного чтения, милостивые дамы и благородные господа, и спасибо за внимание!
облако тэгов
